Когда я была беременной, обе мои лучшие подруги уже родили по второму ребенку. Их подход к материнству был похож друг на друга примерно как Мальдивы на Соловки. Оля управляла собственной пекарней — и все это на руках с полугодовалой Верой и с крутящейся под ногами двухлеткой Соней. Таня же — фея домашнего очага — считала главным своим проектом дочку Настю и сына Сашу. При всей свой разности все они. включая детей и мужей, выглядели абсолютно счастливыми и в одном, кстати, совпадали: обе семьи спали вчетвером в одной кровати.
Я смотрела на них и думала: а какой мамой буду я? Но одно я знала наверняка: спать моя дочка Кира будет в своей кроватке и никакого цыганского табора в моей постели я не допущу. В ту пору говорили во мне исключительно умные книжки, вроде «Спите спокойно» доктора Эстивиля. Я так и видела свою идеальную девочку, закрывающую глазки, как только за мной закрывается дверь. По крайней мере, по мнению испанского доктора, именно так должны засыпать все младенцы, начиная с 6 месяцев. Никаких укачиваний, колыбельных, долгих объятий и совместного сна.
И горе тому родителю, который упустит момент и не научит малыша спать 10-12 часов подряд. Доктор Комаровский — ходячая энциклопедия и гуру почти для всех знакомых молодых мам — тоже рисовал мне безоблачные будни материнства. Днем «комаровский» ребенок три раза по два часа сам спит на балконе, а ночью все дружно высыпаются по своим кроватям. Украинский педиатр-телезвезда не порицал совместный сон но не уставал обращать внимание на авторитетную роль папы в супружеском ложе. Мол если глава семьи против, третий в кровати — лишний.
Кирнн же папа тем временем радостно собирал икеевскую кроватку, бабушка наглаживала постельное белье в разноцветный горох, а я сооружала самодельный мобиль под которым моя детка будет засыпать и видеть счастливые сны.
Надо сказать, так все и было. Примерно 2 недели. Ночами я бодро вставала к нарядной, пахнущей новым деревом кроватке, извлекала со дна теплый кулек, называемый дочерью, совершала все положенные ритуалы (дать грудь, поменять памперс, записать время кормления, умилиться), клала кулек на место и ложилась спать. Чтобы через час-два проснуться снова и все повторить. Спать хотелось всегда, но я бодрилась и воспитывала в себе выносливость и спортивный дух. А что это, если не спорт — пробежки от кровати до кровати, приседания и пританцовывания с плачущим от коликов ребенком, спортивное ориентирование в темноте на скорость. чтобы поменять подгузник за десять секунд не разбудить ни папу, ни малыша.
Но однажды под утро я не села кормить Киру как обычно, а прилегла с ней на подушку и не заметила, как уснула. Очнулась в 11 утра с ребенком под боком. Я была в ужасе: наверняка я ее придавила во сне! Но Кира умиротворенно сопела. Вторая мысль — ну вот я приучила ребенка к моей постели, она вырастет избалованной эгоисткой с врожденной бессонницей — как предрекал доктор Эстивиль. Я пообещала себе, что такого больше не повторится, но не без удовольствия заметила, что наконец выспалась! Через несколько дней история повторилась еще и еще раз.
С каждым днем я чувствовала себя все лучше. Просыпаться ночью почти не приходилось: мы обе даже не открывали глаз, пока удовлетворяли Кирины потребности в еде. Через несколько дней стабильного предрассветного появления дочки у нас в кровати, муж наконец спросил: «А как это вдруг Кирка научилась к нам приползать?» Я сначала вспомнив доктора Комаровского и его наказ слушаться главу семьи, но папа наш оказался вовсе не против слегка подвинуться. С тех пор наш отход ко сну напоминал идиллическую картину из рекламы: мама и папа обнимают лежащего между ними карапуза улыбаются от счастья и засыпают.
Но мне нужно было, чтобы кто-то авторитетный подтвердил: я делаю все правильно и не приношу вред ребенку. Первыми индульгенцию на совместный сои мне дали Уильям и Марта Сире — американские педиатры, по чьей книге я, как по учебнику, проходила с Кирой первые ее месяцы. Все, о чем говорили они — было полной противоположностью тому, что я знала до этого. Спать вместе — это оказывается, не вредно, а полезно. Циклы сна мамы и малыша синхронизируются: мама просыпается за несколько секунд до того, как ребенок потребует еду. В результате им обоим не приходится выходить из состояния поверхностного сна и тратить время на то, чтобы заново уснуть и погрузиться в сон глубокий. В качестве дополнительных бонусов: идеально налаженная лактация и внутренняя связь с ребенком, ну и конечно не покидающее малявку ощущение защищенности и маминого тепла. Только так уверяют Сирсы можно построить доверительные отношения с ребенком, ну а стать самостоятельным и повзрослеть он еще успеет.
Для пущей уверенности я порылась в западных научных исследованиях последних лет и вот что узнала: дети, которые никогда не спали с родителями, выросли менее управляемыми, менее счастливыми, более истеричными и пугливыми, чем дети, которые всегда спали в родительской кровати. У вторых же во взрослом возрасте обнаружилась куда более высокая самооценка и меньшая подверженность чувству вины. Время шло, кроватка только зря занимала место. Но однажды я вдруг перестала высыпаться. Просыпаясь среди ночи, я находила себя то в миллиметре от края кровати, то плотно зажатой между мужем и дочкой. Вот так за 5 месяцев Кира оккупировала мою спальную территорию. Тогда муж не без сожаления (так ему нравилось спать рядом с дочкой) снял один бортик, и мы придвинули детскую кровать вплотную к нашей.
Сейчас Кире 7 месяцев. Наша ночная идиллия продолжается. Чаше всего мне удается выпихнуть дочь на детскую половину и проспать всю ночь. Теперь я часто вспоминаю, как глядела на своих любимых подруг и гадала, какой же мамой буду я. Сейчас-то я понимаю, что ответ мог быть только один: такой же как они, лучшей мамой на свете.
Уверена, что Вы чудесная мама, но по-моему советы по поводу сна даёте ранова-то — у Вас ещё очень много впереди.